Путь изгоя - Страница 96

Из факультативов я, как и прежде, был занят у Льюиса и в кружке менталистов. Кроме боевых искусств и манипулирования я также записался на спецкурс мэтрессы но-Дито по применению ментальной магии в лекарском деле. Леди посмотрела на меня как на ненормального, но гнать не стала. И все же главной моей страстью стала именно артефакторика. Она больше всего похожа на современную науку. Даже были описаны такие явления, как интерференция магических потоков и резонанс. И пусть это смахивало на бред еще больше, чем попытка освоить лечение при помощи магии разума, но это было именно то, чем я хотел заниматься. К тому же моя способность видеть магические потоки весьма помогала при изучении свойств материалов. Понимая мой искренний интерес, мэтр Гейтен не отказал мне в возможности сдавать курсовую именно по его дисциплине. И вскоре мы, перебивая друг друга, спорили о возможности построения логических элементов и чертили схемы магических потоков или обсуждали очередной эксперимент. Даже моя способность испортить любой артефакт, просто прикоснувшись, воспринималась всего лишь как досадная помеха.

Проиграв учебный поединок на практике по боевой магии, я отнесся к этому как к досадному недоразумению. Меня гораздо больше интересовала схема прохождения потока через оливин. Наблюдался там некий эффект поглощения, и как раз тем вечером мы с Норманом хотели исследовать его подробнее. Проиграл я, честно говоря, заслуженно. Слишком уж расслабился. Привык, что я неуязвим для однокурсников. Противником была Марта Хеттер — та самая девушка с магическими татуировками. Бой она начала с волны огня. Ленивым жестом развеяв чужое заклинание, я тут же получил удар под колено и через секунду уже был прижат к земле перекрещенными лезвиями сабель у горла. Со второго курса во время поединков разрешалось использовать оружие.

— А если я чуть-чуть нажму? Совсем капельку? — Глаза девушки горели азартом и радостью победы.

— Сабли испортишь, — ломаю ей удовольствие. Первым делом я защитил горло тончайшим слоем пустоты, из-под воротника не видно. Впрочем, дергаться я тоже не спешу.

Победа, похоже, сделала Марту героиней. И окончательно вскружила ей голову. Как-то незаметно (для меня незаметно) она стала старостой группы. То есть я, конечно, слышал о том, что староста сменился, но не придал особого значения. В тот момент меня больше интересовал опыт по дистанционному возбуждению резонансных колебаний. Остальное меня не волновало. Даже дежурства по классу я воспринимал просто как досадную трату времени, не более. На мое первое дежурство, правда, собралась половина группы. Они, видите ли, никогда не видели темного с тряпкой. Пришлось шугануть.

Игнорировать общественную жизнь получалось примерно месяц-полтора. Потом ко мне в комнату ворвалась Катрин, как никогда соответствующая своему прозвищу.

— Ты собираешься что-нибудь делать?! — Стучаться ее, видимо, не учили.

— Дочитать главу, пойти поужинать, написать-таки работу по алхимии, — отложив книгу, задумчиво смотрю на девушку. — Ты присаживайся.

— Я не про это! — Катарина игнорирует мое предложение. — Ты знаешь, что творит эта гернская сволочь?

— Мм? — изображаю интерес.

— После того как стала старостой, она совсем распоясалась! Дежурства получают только те, кто ей не угоден. Пропуска в город — только для своих. Ее прихвостни уже в открытую отбирают деньги у младших одногруппников!

— А я тут при чем? Альвину пожалуйся. Он благородный, ему положено обиженных защищать. И Гален поможет, если что.

— Альвин в лазарете. Гален тоже.

— С чего?

— Эта тварь калечит во время учебных поединков всех, кто осмелился ей возразить.

— Полагаешь, я должен вмешаться в разборки светлых магов? — добавляю в голос яда. — Чтобы вам легче было найти крайнего? Обойдетесь.

Какое-то время смотрю на захлопнувшуюся дверь. Да пошли они все к черту! Пусть там хоть поубивают друг друга! Я не буду в это вмешиваться. Не буду. И точка.

Прошло больше декады, я уже почти забыл тот разговор, когда путь к аудитории мне преградила пара малолеток.

— Слышь, темный. Ты нам денег должен! — нагло заявил первый крысеныш.

Прошлой парой у нас была алхимия, так что настроение было препоганейшее. Старый хмырь, видимо, задался целью унизить меня как можно сильнее. Хотелось кого-нибудь убить. Но я все же попытался уладить дело миром.

— Ты ошибся, — пробурчал я и прошел дальше, оттолкнув крысеныша плечом.

В спину врезалось что-то тяжелое. Я обернулся, закипая.

— Ты че, совсем оборзел? Монеты гони, — включился второй из подростков.

Монеты тебе? На! Кулак врезается ему в челюсть. Парень падает. Второй замахивается — и получает ногой в пах. Этот уже не боец. Похоже, болевой шок. Первый пытается подняться. Удар сапогом в лицо отправляет его обратно. Кажется, я слышал хруст. Темная пелена затягивает разум. Я продолжаю пинать скрючившееся на земле тело. По ребрам, в голову, в пах. Куда угодно. Ярость прорывается выплесками силы. Противник уже даже не кричит. Я не уверен, что он вообще жив, но продолжаю месить тело сапогами.

Сверкающая стена света отрезает меня от жертвы.

— Что здесь происходит? — В мою сторону движется но-Шейн. Аура пылает силой. Он готов к драке.

— Беседа о символизме цветка лилии в изобразительном искусстве эпохи Геральда Красивого. — Какой вопрос, такой и ответ.

— Кончай придуриваться и отвечай толком, — хмурится маг.

— Эти двое крысенышей попытались развести меня на деньги.