Путь изгоя - Страница 66

К оглавлению

Некоторое время Лилиана молчит.

— Тебя давно не видно, — начинает она, пропустив приветствие. — Что-то случилось?

— Многое, — вяло откликаюсь я, по-прежнему глядя в потолок.

— Я знаю про наказание…

Смотрю на девушку, слегка склонив голову.

— Катарина рассказала, — поясняет она, правильно поняв вопрос. Теперь понятно, как она прошла на территорию академии.

— Ты не похож на себя, — продолжает Лилиана после недолгого молчания.

— У меня убили друга.

— Ты…

— Убили еще и потому, что он был моим другом. И я ничего не смог сделать. — Эмоции не пробиваются через «интегум», голос сух и спокоен. — Вся моя чертова сила, которой я гордился, оказалась пшиком. Я сам оказался дерьмом, неспособным вытащить товарища из беды.

— И ты упиваешься своим горем, забыв про всех остальных. — В голосе девушки звучат непонятные интонации. — Знаешь, может быть, для тебя это будет новостью, но именно для этого и существуют друзья. Чтобы было кому разделить с тобой горе.

— Друзья, да?

— Да! Друзья! — Теперь в голосе откровенная злость. И горечь. — У тебя в этом городе есть еще как минимум один друг! Который за тебя переживает! Но какое тебе до него дело, правда? Собственные страдания — все, что тебя интересует!

Чужие эмоции пробивают «пелену безразличия» снаружи. Я даже сажусь на кровати, чтобы лучше видеть девушку.

— Я беспокоюсь за тебя. Обвинить в ведьмовстве можно кого угодно, а мне бы не хотелось, чтобы ты повторила судьбу Вэл. Мне будет приятнее знать, что ты жива и здорова, пусть даже и не со мной, чем смотреть на твой обезображенный труп.

— Вот как?! — Похоже, Ли завелась, и так просто ее уже не утихомиришь. — Ты, значит, решил, что так будет лучше?! Просто вычеркнул из жизни — и все. А тебе неинтересно, чего хочу я? Нет, конечно! Какое тебе до этого дело! Ты просто слепой самовлюбленный осел, Даркин Кат!

Дверь хлопает, и я опять остаюсь один. Поговорили, называется. Хотя, надо признать, с этой точки зрения я на проблему не смотрел. Может быть, я действительно самовлюбленный осел, и думать нужно о живых, а не о мертвых? Может быть.

Первым делом стряхнуть остатки меланхолии и привести себя в порядок. Проснувшееся сознание берет эмоции под контроль. Пелена безразличия «интегума» потихоньку возвращается на свой нормальный уровень, совсем она уже никогда не исчезнет, боль так и будет заперта внутри, но не уйдет. Одно из проклятий абсолютной памяти. Несколько минут привыкаю к ощущению мира вокруг. Теперь я почти в норме.

Просыпается совесть. Перед Ли нужно извиниться. Это бесспорно. Только как-то страшновато. Может быть, сначала письмо послать и букет? Стоп. А тут вообще принято дарить девушкам цветы? Не хотелось бы попасть впросак. У кого бы выяснить?

Впрыгиваю в сапоги и выбегаю из комнаты. Ни Виссы, ни ее соседки дома нет. Плохо. Выбегаю на улицу. Ага, знакомая фигура!

— Ну-ка, староста, стой. Ты-то мне и нужна! — Кажется, я ее напугал, иначе с чего бы Катарине вжиматься в стенку и становиться такой же белой? — Девушкам цветы дарят?

— А… Э… А… — Так, понятно, здесь я ничего не узнаю. О, идея! Срываюсь с места и несусь в сторону главного корпуса. Клавикус всегда все знает, и с ним можно не говорить полунамеками, выясняя очевидные вещи.

Крист ней-Самлунг развалился в кресле, наблюдая за метаниями дочери. «Все-таки талантливый парень этот Даркин — привести Лили в такую ярость еще никому не удавалось». — Настроение у библиотекаря сегодня было добродушно-философское.

— …это оскорбление… сволочь… никогда больше ни слова… — периодически выхватывало ухо из темпераментного монолога девушки.

Взгляд упал на причину такого негодования. Остатки шоколадной скульптурки были разбросаны по комнате.

— …этот тон… да как он только посмел… «Жду», видите ли…

— Ты уверена, что он хотел тебя именно оскорбить? — Ругань дочери начала слегка утомлять.

— А что, это можно понять как-то иначе? — Лилиана переключила свой гнев на отца.

— Кто знает? — прошибить спокойствие старого убийцы не так-то просто. — Даркин все же не обычный молодой человек. Да и вообще, возможно, не человек.

— Что ты хочешь сказать? — В голосе девушки появилась заинтересованность.

— Ты сама не раз говорила, что темный часто ставит тебя в тупик своими действиями или вопросами. Он все же очень издалека. Может быть, стоит уточнить, что он имел в виду, присылая столь странный подарок?

— Я не желаю с ним разговаривать!

— Это-то конечно. — Улыбка пряталась в роскошных усах. — Разговаривать не хочешь. А помириться? — Поня-а-атно, — протянул Крист, игнорируя молчание дочери, — в таком случае я с ним сам побеседую. Мне тоже интересно, что подразумевалось под столь… неоднозначным подарком. Ну и ты послушаешь. Спорить будем? Ну как хочешь.

Обеспокоенно гляжу на ней-Самлунга, сидящего напротив. Я уже заказал в уютненьком ресторанчике столик на двоих и приготовил бутылку лучшего вина, чтобы отпраздновать примирение, но Лилиана не появилась. Вместо этого курьер вручил мне приглашение «побеседовать» от ее отца. Теперь вот сижу в гостиной и пытаюсь понять, что меня ждет. Ситуация складывается явно нехорошая.

— Простите, молодой человек, я слышал, у вас возникло некоторое… — Крист чуть помялся, подыскивая слово, — недопонимание с моей дочерью. Не могли бы вы описать ситуацию.

— Зачем?

— Уважаемый, вы нанесли оскорбление моей дочери, прислав данную скульптуру. — Тон библиотекаря становится жестким. — Хотелось бы услышать объяснения.